Эпизод №25. Акт спиритизма

Поредевшая братва ожидала в приемной. Из-за бронированной двери кабинета бургомистра доносились недовольное рычание, мощные удары хлыста, стоны и всхлипывание, временами переходящее в заунывное пение.

Секретарша безудержно рыдала. На лбу старшего демагога Плесневина то появлялся, то пропадал обильный похмельный пот.

Наконец, дверь распахнулась. В приемной остро запахло серой и куриным пометом. Под ноги испуганно вскочивших подвижников вывалился бургомистр. Разорванная одежда,

открывающая исполосанную багровыми шрамами спину. Затекший глаз, покрытые запекшимися пятнами крови щеки. Босые ноги чернели сажей и свежими ожогами. От бургомистра валил пар, он жадно дышал широко открытым ртом. Густо пахло палениной и фекалиями!

За бронированной дверью догорали свечи. Валялись разбросанные карты таро. Стол, стулья, стены покрыты коммунальными квитанциями с кровавыми отпечатками огромных куриных лап, при виде которых Задрыгин снял лыжи, нервно сглотнул и попытался умножить в уме 357 на 41,2. У него не получалось.

На полу кабинета, посреди полустертой эмблемы с надписью «Мотив», чернело обугленное пятно.

- Вызвал? Самого? Что повелел?

Бургомист Недоверзев вытер батистовым платком от Гуччи запекшуюся на губах куриную кровь.

- Самого! Обещал, что буду сидеть до 15 года.

Вздох облегчения прокатился среди остатков братвы. И только главный родственник Шмотьенко подумал вслух:

- Три года. Сидеть. Ага. А по какой статье? По 159-ой пункт 4 или по 165-ой пункт 2?

продолжение следует....